Дополнительные материалы к лекции по роману Ф.М. Достоевского "Идиот"

Дополнительные материалы к лекции по роману Ф.М. Достоевского "Идиот"

«Идейно-художественное своеобразие романа

Ф.М. Достоевского «Идиот»»

Идеал «положительно-прекрасного» человека Достоевский выразил в романе «Идиот» (1868). Герой его Мышкин — «князь Христос», выросший вдали от общества, чуждый его сословно-эгоистических страстей и интересов, — человек исключительного душевного бескорыстия, красоты и гуманности, предощущающий радостную гармонию, ожидающую человечество в будущем. Подобно своему евангельскому прообразу, он гибнет в борьбе неудовлетворенных эгоистических интересов и страстей, волнующих современное общество. Помимо образа Христа, на которого Мышкин похож даже внешне, у героя был еще целый ряд литературных и реальных прототипов (Дон-Кихот Ламанчский Сервантеса, Жан Вальжан Гюго, пушкинский «Рыцарь бедный», с которым сравнивают Мышкина герои романа,  современники Достоевского – граф Кушелев-Безбородко, эксцентричный миллионер, женившийся на бывшей падшей женщине, «доктор для бедных» - доктор Ф. Гааз). Изучая текущую действительность, литературу, Достоевский убеждается в сложности поставленной им задачи, приходя к выводу, что идеал положительно-прекрасного человека не только в русской, но и европейской жизни еще не выработан.

С первых страниц произведения Достоевский окружил образ князя Мышкина ореолом удивительной детской трогательности, наивности и душевной чистоты. Князь в изображении романиста   - это образ не традиционного, евангельского, а «современного» Христа: реального, живого русского человека 60-х гг., сердце которого открыто людям, до краев переполнено чистой и горячей любовью к униженным и оскорбленным. Каждое мгновение жизни представляется ему чудом, вызывает у него чувства благодарности, восторга и умиления, а все люди — независимо от происхождения и имущественных различий — вправе рассчитывать на его бескорыстное, братское участие. Полный любви к человечеству, Мышкин, подобно Христу, приходит в мир из заоблачных высот, чтобы отдать свою жизнь за окружающих людей и искупить их грехи своим страданием.

В романе воссоздана широкая картина русского общества конца 60-х гг., многие злободневные вопросы жизни которого обсуждаются в проходящих через весь роман беседах и спорах между его персонажами. Разрабатывая фабулу и характеры героев «Идиота», Достоевский, как это было для него обычным, отталкивался от материала тогдашней газетной хроники, русской и заграничной, в частности от материала уголовных процессов второй половины 60-х гг., откуда он почерпнул немало характерных деталей, использованных на страницах романа. Но хроникальный газетный материал подвергся в «Идиоте» глубокому и сложному философскому и психологическому переосмыслению. «Будничный», прозаический план сочетается в «Идиоте», как во всех романах Достоевского, с более глубоким, философско-символическим. История князя Мышкина и петербургской «камелии» Настасьи Филипповны — это как бы перенесенная в гущу современности история нового Христа и новой Марии Магдалины, трагический исход которой, в понимании автора, является в то же время суровым осуждением жизни и нравов лживого и лицемерного европейского общества XIX века.

Достоевский любил вводить в свои романы, по примеру Шекспира, образы гримасничающих трагикомических персонажей, своего рода современных шутов и буффонов, в речах которых горькая правда о себе и окружающем мире скрыта под оболочкой добровольного, нередко вымученного шутовства и паясничества. В «Идиоте» к разряду  добровольных шутов, сквозь нелепые и комические  речи которых читателю слышатся страдание, отзвуки перенесенных унижений, сообщивших им своеобразную ироническую мудрость, принадлежат чиновник Лебедев и генерал Иволгин.

К центральным сценам романа, где автор поручает Лебедеву роль иронического судьи окружающего его общества,  - относятся сцены толкования им Апокалипсиса. Называя XIX век «веком пороков и железных дорог», Лебедев заявляет, что причиной страданий человека этой эпохи является утрата той объ­единяющей мысли и тех нравственных связей, которые соеди­няли людей в прежние, более грубые и примитивные времена. В результате в современном промышленном обществе достигло своего предела нравственное разобщение людей, «помутились источники» живой жизни.

Против трагического разобщения людей в мире лжи и эгои­стического расчета, «пороков и железных дорог» и борется Мышкин — любимый герой Достоевского. В отличие от других персо­нажей романа для князя не существует деления людей на «да­леких» и «близких», как не существует деления вещей на «твое» и «мое». Все люди — генерал и его лакей, содержанка Настасья Филипповна и избалованная своевольная Аглая, богатые и бед­ные, счастливые и страдающие  -  одинаково близки Мышкину, вызывают у него одно и то же чувство удивления, рожденное сознанием неповторимости их человеческой индивидуальности, одно и то же братское участие. Глубоко проникая в душу каж­дого из окружающих и видя там своим взором ясновидящего знакомую ему по собственному опыту нравственную борьбу ме­жду добром и злом, князь стремится подавить скрытые в душе других персонажей эгоистические страсти, способствовать по­беде свойственных им светлых, альтруистических чувств и по­буждений.

И все же вмешательство князя в судьбы других героев ни в одном случае не приводит к счастливой развязке. Несмотря на глубокое, скорбное понимание им гибельных страстей и по­буждений Рогожина, Настасьи Филипповны, Аглаи, ее родите­лей и сестер, Гани Иволгина, Лебедева, переживаний умираю­щего от чахотки и при этом глубоко страдающего от своего оди­ночества юноши-атеиста Ипполита Терентьева, князь не может предотвратить рост мрачной ревности Рогожина, его покушения на Мышкина, убийства им Настасьи Филипповны, как не может помочь исцелению самой Настасьи Филипповны и Аглаи. Вихрь темных эгоистических страстей, взращенных «веком пороков и железных дорог», оказывается сильнее «князя-Христа». Все, что удается совершить Мышкину, прежде чем он навсегда погружа­ется в безумие, — это своим братским, глубоко человеческим уча­стием на короткое время облегчить страдания других людей, вызванные их разобщенностью, трагической нескладицей и не­устройством мира. Победить же враждебные людям силы Мыш­кину не дано, он сам становится их жертвой и гибнет под их натиском. В этом – глубокий трагический смысл романа, в котором получили выражение страстное неприятие романистом новой для России индивидуалистической промышленной эпохи и в то же время отчетливое сознание невозможности победить порождаемые ею в человеке темные страсти личным примером одного человека – как бы возвышен и чист не был утверждаемый им идеал и как бы безгранична ни была его способность к любви и самопожертвованию во имя всеобщего счастья.

В романе поставлен целый комплекс сложных социальных, нравственно-психологических и философских проблем. Сюжетообразующими в романе являются две проблемы: проблема положительно-прекрасного человека, решаемая на образе князя Льва Николаевича Мышкина (имя-отчество как у Льва Толстого и диссонансом звучащая фамилия) и проблема трагической судьбы добра и красоты в мире бездушного частного капитала (образы князя Мышкина и Настасьи Филипповны (Настасья Филипповна Барашкова) имя «Настасья» (с греч.) – спасенная, но… Барашкова…как агнец на заклание).

Роман начинается традиционным мотивом дороги: из Швейцарии в Россию, в Петербург, возвращается князь Лев Николаевич Мышкин. В Швейцарии он долгое время лечился от «идиотизма» в клинике профессора Шнейдера, лечился благодаря попечительству Павлищева. Благодетель умер, Шнейдер еще долго содержал Мышкина за свой счет, но все-таки отправил его в Россию. В вагоне поезда Мышкин знакомится с Рогожиным и Лебедевым, тут же и завязываются будущие узлы романа: звучит рассказ Рогожина о Настасье Филипповне и Тоцком, о знакомстве самого Парфена Рогожина с Настасьей Филипповной. Прямо с дороги Мышкин отправляется в дом к своей дальней родственнице –  к генеральше Лизавете Прокофьевне Епанчиной, урожденной княжне Мышкиной. Мы видим его отношение к простым людям (беседа со швейцаром, рассказ о смертной казни на пороге дома и в гостиной), к хозяевам дома. Мышкин ведет себя не так, как принято, его поведение удивляет, он будто бы наделен даром проникать в сердца людей, он дает проницательные характеристики Лизавете Прокофьевне, Александре, Аделаиде, Аглае, Настасьей Филипповне…и тут же шокирует присутствующих, сравнивая  красавицу Аглаю  с «падшей женщиной», содержанкой Тоцкого, Настасьей Филипповной. Он узнает о планах сватовства Ганечки  к Настасье Филипповне и провидчески замечает о характере отношений Рогожина к ней: «В нем страсти много…и какой-то больной страсти…жениться он, пожалуй, и женится, но через неделю зарежет ее». Чуть позже, в гостиной Лизаветы Прокофьевны, Мышкин выскажет свою затаенную мысль, намерение -  «учить, спасать».  Мотив спасения реализуется не только через аналогию евангельской истории спасения Христом Марии Магдалины в сюжетной линии «Мышкин – Настасья Филипповна». Это и спасение Мышкиным в Швейцарии Мари, спасение детей швейцарской деревушки от злобы и ненависти взрослого мира, это спасение Аглаи от ее собственной гордыни, «нигилистов» (Ипполит Тереньтев, Бурдовский и др.) от неверия,  спасение Рогожина от него самого.

Как и в других романах Достоевского, действие в «Идиоте» развивается сценами (событие+диалог). Часто действие двигается благодаря так называемым «карнавализованным» сценам (термин М.М. Бахтина). Особенно важное значение эти сцены приобретают в первой части романа. В первой части – две такие сцены: сцена в доме Ганечки Иволгина, куда Мышкин был «определен» на жительство – визит в дом Иволгиных Настасьи Филипповны, а затем и компании Рогожина, когда Рогожин пытается «выкупить» за сто тысяч рублей Настасью Филипповну у Ганечки. Сцена скандальная, яркая, психологически очень точная, мотивирующая поведение героев  - Настасьи Филипповны, Рогожина, Мышкина. Мышкин и здесь предстает гуманистом, психологом, провидцем. Вторая сцена – сцена именин Настасьи Филипповны, тоже представляющая собой         своеобразный карнавал, на котором возможно все: неожиданные исповеди-признания, неожиданное появление Мышкина в доме Настасьи Филипповны, столь же внезапное «преображение» нищего князя-«идиота» в миллионера и превращение в его «невесту» Настасьи Филипповны, торг Рогожина Настасьи Филипповны не у её «жениха»-Мышкина, а  у Иволгина, бросание пачки денег в камин – как испытание гордости Гани и…отъезд Настасьи Филипповны с компанией Рогожина. Настасья Филипповна жестока и безжалостна даже по отношению к Мышкину, который в ней первый «человека увидел», жестока, потому что не хочет испортить ему жизнь.

Этой сценой заканчивается первая часть романа, а вторая начинается с неясных слухов и сплетен о дальнейшей судьбе Настасьи Филипповны – с её бегством от Рогожина – к Мышкину, от Мышкина – к Рогожину. Настасья Филипповна относится к образам инфернальных женщин, к амбилвалентным характерам: в ее душе живут и Бог, и дьявол, и добро, и зло. Сознание собственной глубокой виновности, что она – падшая женщина,  уживается в ней с сознанием того, что она невиновна, что она – жертва мира Тоцких, желающих владеть красотой, способных торговать ею. Отсюда – метания от Рогожина к Мышкину, желание спастись с помощью Мышкина и нежелание быть спасенной им.

Эта глубокая натура, исковерканная жизнью (вспомним характеристику, которую дает ее фотографии Мышкин в начале романа), в сущности, сама вкладывает нож в руку Рогожина, становится добровольной жертвой его злобы, ревности, страстей. Любовь к Мышкину ведет еже к самопожертвованию и в желании устроить счастливый брак Льва Николаевича с Аглаей Епанчиной (переписка Аглаи и Настасьи Филипповны, встреча).

Одной из кульминационных сцен романа является сцена встречи Аглаи с Настасьей Филипповной в присутствии Мышкина и Рогожина. Высокомерие и гордость Аглаи сталкиваются с гордостью Настасьи Филипповны, и гордость Настасьи Филипповны берет верх над ее любовью и самопожертвованием. Аглая провоцирует Настасью Филипповну, в своей ревности она унижает Настасью Филипповну, заявляя, что Мышкин уже не любит ее, а только жалеет…и… этого оказывается достаточно, чтобы Настасья Филипповна  пожелала показать свою «власть» над Мышкиным, а Мышкин пожалел ее, когда увидел ее отчаяние, ее обморок. Гордая Аглая этого секундного колебания Мышкину не простила.

Настасья Филипповна погибает, как и предчувствовал Мышкин, сам Мышкин сходит с ума, его рассудок помутился окончательно, и свои дни он заканчивает в той же клинике Шнейдера, из которой он уехал в начале романа. Судьба добра и красоты оказывается трагичной, потому что ни добро, ни красота постоять за себя не могут. Добра с кулаками не бывает, иначе оно перестает быть добром. Достоевский показывает уязвимость добра и красоты, первое оказывается бессильным, а вторая становится разменной монетой в игре страстей и страстишек сильных мира сего.

Название романа весьма многозначитльно и, конечно, не ограничивается медицинским толкованием. «Идиот», как называют Мышкина в глаза и за глаза – это знак инаковости, непохожести человека на всех остальных людей, его несоответствие критериям «нормы» в понимании общественной среды, той самой «неномальной нормы», о которой в конце века будет говорить А.П. Чехов.