5 октября мы отметим 205-летний юбилей Лермонтова. О его характере, отношении к смерти и женщинам и загадке его смерти рассказывает писатель, историк и публицист Яков Гордин, главный редактор журнала "Звезда".
Картина Ильи Репина "Дуэль". Фото: ИТАР-ТАСС
Если бы в преддверии юбилея Михаила Юрьевича его стихи и прозу с профессиональной точки зрения прочел психотерапевт, у него появилась бы масса вопросов. В произведениях Лермонтова постоянно присутствуют темы одиночества, враждебного окружения, смерти, обреченности. Что это - литературная маска или глубоко личные вещи, связанные с семьей, воспитанием, генетикой - возможным самоубийством деда?
Яков Гордин: Абсолютно определенно ответить на этот вопрос невозможно.
Фото: wikipedia.org
Думаю, что и то, и другое. Тут и обстоятельства детства, уродливая ситуация в семье, деспотическая любовь бабушки, отдалившей его от отца. Но никакой патологии здесь нет. Если внимательно прочитать воспоминания о Лермонтове, то становится ясно, что он вел себя абсолютно естественно. Он был нехорош с теми, кто ему не нравился, и хорош со своими друзьями. Особая ситуация была с дамами, но я думаю, что это не только Лермонтову было свойственно. Среди молодого гвардейского офицерства это было традицией - просто о Лермонтове мы знаем больше, чем о других. Пушкин тоже делал вид, что он безумный ловелас: "хоть вампиром именован я в губернии Тверской!" А на самом деле это было сильное преувеличение. Такого рода ситуации усиливались с пушкинских до лермонтовских времен, потому что болезненней становилось время. Современники Пушкина довольно спокойно играли с женщинами. На рубеже сороковых годов это стало интенсивней.
К тому же у Лермонтова было свое отношение к смерти. Тут его можно сопоставить с Бродским, который в молодости писал о смерти больше, чем о чем-либо другом. Но Лермонтов был военным, всерьез воевал на Кавказе, и мотив смерти для него не был игрой. Он ее не боялся, в этом особость его характера. В "Фаталисте" об этом все сказано - Печорин рискнул головой, не рассчитывая остаться в живых.
Как офицер Лермонтов был человеком абсолютно храбрым. Он участвовал в двух очень серьезных экспедициях. Есть известный рапорт генерала Галафеева, где он представлял Лермонтова к Владимиру 4 степени с бантом за редкую храбрость. В рапорте не сказано, что чеченские завалы Лермонтов штурмовал верхом, и это выглядело самоубийством. Он был идеальной мишенью, а стреляли чеченцы очень хорошо, в отличие от русской армии у них были нарезные винтовки. В следующей экспедиции генерал Граббе представил его к золотой сабле. Ни того, ни другого он не получил, поскольку Николай I его не любил.
Все это свидетельствует не о байронической позе, а об абсолютной серьезности поведения. Дело в том, что Лермонтова категорически не устраивало мироустройство.
Мироустройство как устройство мира или внутренние порядки российской империи?
Яков Гордин: Конечно же, первое, положение человека в мире казалось ему трагическим и несправедливым. Империя не устраивала многих, но Лермонтов революционером не был, хоть и видел всю порочность системы. При этом он был патриотом России.
Николай I был человеком рациональным. Был ему нужен Пушкин - он Пушкина пригрел. Был нужен активно неприятный ему Булгарин - и тот получил покровительство. Лермонтова он не выносил. Помните сказанное после его смерти: "собаке собачья смерть!.."
Яков Гордин: Я думаю, что это миф. Царь был христианином, верующим человеком, и сказать такое о другом христианине, своем подданном, да еще и офицере он просто не мог. Это противоречит нравам и обычаям времени. Он не был Сталиным, сказавшим нечто подобное о Якире.
Лермонтова царь очень не любил по разным причинам. "Смерть поэта" его раздражала, очень не понравился "Герой нашего времени". Императору казалось, что книга разлагает молодежь, и главным героем должен был стать Максим Максимыч. Ему не нравился сам стиль поведения Лермонтова, и он вычеркивал его из наградных списков. Он был для него чуждой фигурой, император чувствовал в нем отвратительную ему свободу поведения.
Рисунок Лермонтова "Офицер верхом и амазонка". Фото: РИА Новости www.ria.ru
А история с великой княжной Марией Николаевной, которую Лермонтов обидел на бале-маскараде, где она была под маской, тоже миф? Она хотела познакомиться, он ее грубо отбрил.
Яков Гордин: Не то, чтобы грубо... Он повел себя холодно, и это был жест, поступок.
Вот это вполне возможно и в стиле времени. В отличие от Николая I августейшая семья Лермонтовым очень интересовалась. Великим княжнам, да и императрице, еще достаточно молодой женщине, импонировал Печорин, им была интересна вся эта история. А Николай I видел офицера, который черт знает чем занимается вместо того, чтобы служить. Он "позволял себе", будучи не раз оштрафованным поручиком, и это совершенно не нравилось Николаю Павловичу.
Есть два весьма условных, но живучих понятия: плохой и хороший человек. Под какую дефиницию подпадал Михаил Юрьевич?
Яков Гордин: Что касается отношения к женщинам, то это стиль поведения определенного гвардейского офицерского слоя и лихой дворянской молодежи. Чем больше женщин ты обидел, тем выше твой статус в компании. С нашей точки зрения, это не очень хорошо, но что было, то было.
Про Лермонтова лучше не говорить в такой терминологии. Он был трудный человек, и для себя, и для многих других. Но близкие друзья его любили, и есть воспоминания, где он предстает совершенно очаровательным человеком, добрым и остроумным. Хотя веселым он был своеобразно. Он был саркастически весел. Но если почитать его письма к женщинам, с которыми он дружил, скажем, к Лопухиной, то они очень милые, ласковые, приятные, человеческие. Так же, как и письма к его другу Раевскому.
И закончилось это дуэлью, по сути дела ставшей самоубийством.
Яков Гордин: Я в этом не убежден. Последняя лермонтовская дуэль - загадочная вещь. Лермонтов, как говорится, "нарывался", провоцировал Мартынова, хотя я не уверен в том, что он ожидал вызова. Мартынов его безумно раздражал. Этот красавец в черкесской одежде и с кинжалом, которые он носил совершенно некстати - в гостиных, при дамах, был претенциозен. Лермонтов себя не сдерживал, ведь Мартынов был выигрышной фигурой для развлечения дам. Непонятно другое - это не тот повод, за который убивают, а Мартынов стрелял, чтобы убить. Этого не ожидал ни Лермонтов, ни все остальные.
Всюду, вплоть до Википедии, пишут, что Лермонтов выстрелил в воздух.
Яков Гордин: В воздух он выстрелить не мог, потому что по дуэльному кодексу это считалось очень тяжелым проступком. Человек обезоружил себя и заставляет противника стрелять в безоружного! В воздух стреляли после промаха противника. Пистолет Лермонтова разрядил в воздух кто-то из секундантов уже после выстрела Мартынова.
Игра со смертью означала для Лермонтова высшую степень свободы. Фото: РИА Новости www.ria.ru
Самоубийством это не было, но совсем молодым он писал, что "умереть с пулей в груди стоит медленной агонии старика". Тогда не знали слова "экзистенциализм", не читали Хайдеггера, но Лермонтов принадлежал к тому же типу людей, что и Лунин. Игра со смертью означала для него высшую степень свободы, то, что экзистенциалисты называли "предельной ситуацией".
Каким образом сам Лермонтов как ролевая модель и его герои отозвались в русской традиции?
Яков Гордин: Лермонтовская традиция пресеклась, такой тип человеческого поведения сошел на нет. Это можно проследить и на бытовании дуэльной традиции. Недавний гвардейский офицер и очень храбрый человек, будущий знаменитый анархист Бакунин отказался от поединка после того, как литератор Катков публично дал ему пощечину. Это было в том самом 1840 году, когда Лермонтов с легкостью принял вызов Баранта. В отличие от Бакунина, Лермонтов психологически был человеком пушкинской эпохи с ее представлениями о чести и благородстве. Он мучительно ощущал уход этой эпохи. Он чувствовал наступление иных идеалов, с которыми ему трудно было ужиться. И это стало одной из причин его трагедии. Он был - замыкающим.
Штрихи к дуэли
Остроты, колкости, насмешки...
"С самого приезда своего в Пятигорск Лермонтов не пропускал ни одного случая, где бы мог он сказать мне что-нибудь неприятное. Остроты, колкости, насмешки на мой счет, одним словом, все, чем только можно досадить человеку, не касаясь до его чести. Я показывал ему, как умел, что не намерен служить мишенью для его ума, но он как будто не замечает, как я принимаю его шутки. Недели три тому назад, во время его болезни, я говорил с ним об этом откровенно; просил его перестать, и хотя он не обещал мне ничего, отшучиваясь и предлагая мне, в свою очередь, смеяться над ним, но действительно перестал на несколько дней. Потом взялся опять за прежнее. На вечере в одном частном доме, за два дня до дуэли, он вывел меня из терпения, привязываясь к каждому моему слову, на каждом шагу показывая явное желание мне досадить. Я решился положить этому конец".
Из показаний Н.С. Мартынова 17 июля 1841 года на следствии по делу о дуэли
Комментариев нет:
Отправить комментарий