Почему Каренин любил дочь Анны от Вронского, а не своего родного сына?

 Анна Каренина» – книга, которую нужно перечитывать хотя бы раз в 10 лет. Просто удивительно, как меняется отношение к персонажам по мере накопления собственного жизненного опыта! И какие вопросы вдруг возникают.

Например, как так получилось, что А.А. Каренин, сухарь, педант, догматик, «министерская машина», «не мужчина, не человек, кукла», скучный старый муж-рогоносец вдруг оказался способен на нежную любовь? И к кому! К крошке Анечке, дочери своей преступной жены и ее любовника!

Это кажется совершенно невероятным, ведь Каренин так холоден к собственному сыну Сереже. Ни поиграть, ни поговорить, ни утешить. Даже когда сын сам пытается тянуться к отцу, то в ответ получает только тягучие нотации. А потом сын и вовсе становится разменной монетой в бракоразводных играх взрослых.

Но в Анне-маленькой Каренин просто души не чает. Мало того что хлопочет о ее здоровье, о хорошем уходе, он вникает во все мелочи: какова кормилица, почему дитя плачет? Заметьте, это не раздражение на плач ребенка, которого нерадивые няньки не могут угомонить. Он спрашивает – почему она страдает, как эти страдания облегчить? Советуется с врачом, няней, гувернанткой, с кем угодно, лишь бы помочь!

И вообще, он готов часами сидеть в детской, забросив дела и умиленно разглядывая малышку. Она одна может вызвать у него странную робкую улыбку.

Но к новорожденной маленькой девочке он испытывал какое-то особенное чувство не только жалости, но и нежности. Сначала он из одного чувства сострадания занялся тою новорожденною слабенькою девочкой, которая не была его дочь и которая была заброшена во время болезни матери и, наверное, умерла бы, если б он о ней не позаботился, — и сам не заметил, как он полюбил ее. Он по нескольку раз в день ходил в детскую и подолгу сиживал там, так что кормилица и няня, сперва робевшие пред ним, привыкли к нему. Он иногда по получасу молча глядел на спящее шафранно-красное, пушистое и сморщенное личико ребенка и наблюдал за движениями хмурящегося лба и за пухлыми ручонками с подвернутыми пальцами, которые задом ладоней терли глазенки и переносицу. В такие минуты в особенности Алексей Александрович чувствовал себя совершенно спокойным и согласным с собой

Смотрите, даже весь такой положительный Лёвин испытывает к своему новорожденному сыну сложные чувства. Да, боится за него и жену, оберегает их, гордится, но вид этого красного, мокрого, вонючего комочка вызывает в нем гадливость, брезгливость. А Каренин… любуется новорожденной.

Получается, «министерская машина» Каренин способен на любовь, нежность, умиление. Тогда почему он ни к кому этого не проявлял раньше? А потому, что никому его любовь не была нужна! Оставшись сиротой в восемь лет, он рос в казенном учреждении. Кого он мог там любить и кто любил его? Он потому и не умеет общаться с собственным сыном, что сам в этом возрасте получал нотации и указания вместо утешения и удовлетворения любопытства. Отстань, мальчик, не мешай и учись хорошо! Взрослые за тебя решат, где твое место.

Жена? «Он отдал ей все чувство, на которое был способен», но никогда не был любим ею. А потом и вовсе стал физически противен. Писклявый голос, торчащие уши, руки с набухшими венами…

Алексей Александрович подвинулся и хотел взять ее руку. Первым движением она отдернула свою руку от его влажной, с большими надутыми жилами руки, которая искала ее; но, видимо сделав над собой усилие, пожала его руку.

Да, Анна не виновата, натуру не переборешь. Но ведь и Каренин не виноват! Легко ли мужу постоянно чувствовать это отвращение, вздрагивание, пересиливание себя? Его любовь не нужна, противна, навязываться стыдно и больно…

А вот крошка Анна – она его не боится! Не плачет, не вздрагивает, не сжимается, не отводит глаз. Не отвергает! «Как тебя понимать?— Понимать меня необязательно. Обязательно любить и кормить вовремя». Да, малютку можно просто любить! Любоваться ею, заботиться, быть рядом.

Кстати, по той же причине умница А.А. попал под влияние глупой, злобно-завистливой, лживой графини Лидии Ивановны. Она не отталкивала с брезгливостью, наоборот, восхищенно тянулась к нему.

Друг мой! — продолжала она, крепко обеими руками пожимая его руку и глядя ему в глаза своими прекрасными задумчивыми глазами... Алексей Александрович почувствовал, что она жалеет его и готова плакать. И на него нашло умиление: он схватил ее пухлую руку и стал целовать ее... она дала нравственную опору Алексею Александровичу в сознании ее любви и уважения к нему

Если бы А.А. также мог сидеть в детской около новорожденного Сережи, его отношение к сыну стало бы другим. Но тогда ребенком занимались мать и штат нянек, служанок, кормилиц. Было бы странно государственному мужу пробиваться через этот заслон. Да он и знать не знал, что за этим заслоном найдет. А здесь трагедия разрушила все барьеры – и возникло короткое счастье!

Наверное, как он страдал, когда жена уехала и увезла ребенка… И как не хватало девочке нежности этого странного большого человека… Но их опять никто не спросил.

Не менее интересно проследить и отношение Анны к дочери, Анечке, в Воздвиженском...Кажется, что все свои материнские чувства она отдала Сереже, а девочку совсем не любит...Это замечает и Вронский, и Долли, приехавшая к Анне...Анна относится с большим теплом к француженке-воспитаннице, и при этом не знает никаких подробностей о дочери, отданной нянькам...Ее поступки в этот период лишены нормальной логики, ибо подчинены ревности и страсти, затуманены привычкой к опиуму...Но психологически понятны....Она на пути к гибели....