Не могу пройти мимо некоторых обобщений, которые на разных страницах делает Солженицын по поводу русского народа. Откуда этот антиславянизм? Право, ответ наводит на очень мрачные воспоминания, и в памяти встают зловещие параграфы немецкого плана «ОСТ». Чувство злой неприязни, как будто он сводит счеты с целой нацией, обидевшей его, клокочет в Солженицыне, словно в вулкане. Он подозревает каждого русского в беспринципности, косности, приплюсовывая к ней стремление к легкой жизни, к власти и, как бы в восторге самоуничижения, с неистовством рвет на себе рубаху, крича, что сам мог бы стать палачом. Вызывает также, мягко выражаясь, изумление его злой упрек Ивану Бунину, только за то, что этот крупнейший писатель XX века остался до самой смерти русским и в эмиграции.
Далее Юрий Васильевич говорит непосредственно об «Архипелаг Гулаг».
«Архипелаг Гулаг» мог бы быть «опытом художественного исследования», как его называет Солженицын, если бы автор осознавал всякое написанное им слово и осознавал формулу: критерий истины - нравственность, а критерий нравственности - истина. Если бы он отдавал себе мужественный отчет в том, что история, лишенная правды - вдова.
Бондарев дал и личную оценку самому Солженицыну:
Любому художнику любой страны противопоказано длительное время находиться в состоянии постоянного озлобления, ибо озлобление пожирает его талант и писатель становится настолько тенденциозным, что тенденция эта пожирает самую истину. Судя по всему у Солженицына и таланта то нет, литературного уж точно, а есть одна лишь злоба.
Сражение под Сталинградом, где мое поколение восемнадцатилетних получило первое крещение огнем, где в кровопролитных боях мы повзрослели и постарели на 10 лет, было, как известно, окончательным переломом военных событий второй мировой войны. Под Сталинградом, в Сталинграде и в районе Сталинграда, что известно мне не только по одним документам, главным образом, воевали молодые 1922, 1923, 1924 года рождения, десятки тысяч людей. И это мы отстояли Сталинград, и это мы сковали в обороне города немцев и перешли в наступление. Именно эти люди были «цементом фундамента» Сталинградской победы, а не штрафные роты, как пишет об этом Солженицын. Последняя перепись населения Советского Союза выявила цифру: от этих поколений осталось 3%. Да, многие и многие пали тогда на берегах Волги. Поэтому, думая о своих сверстниках, погибших в битве под Сталинградом, я не могу не сказать: Солженицын допускает злую и тенденциозную неточность, которая оскорбляет память о жертвах названных мною поколений.
Напомню уважаемому читателю, что произведение Бондарева «Горячий снег» фактически является автобиографическим (речь в произведении идет об отражении удара Манштейна направленном на соединение с окруженной армией Паулюса). Юрий Васильевич в звании лейтенанта артиллерии с октября 1942 года воевал под Сталинградом.
Для меня, прошедшего через Сталинградское сражение, дико и недобросовестно выглядит подобное отношение к одной из героических и крупнейших битв, решившей не только судьбу России, но и других народов. Что это - намеренное искажение истины? Никаких штрафников осенью 1942 года я под Сталинградом не видел.
Далее уважаемый Юрий Васильевич делает акцент на отношении Солженицына к генералу Власову.
Теперь несколько замечаний по поводу небезызвестного Власова. Читая и вспоминая о нем, я снова задал себе очередной вопрос, почему Солженицын с явным сочувствием пишет о выплывшем на пене войны генерале, обретшем мрачную геростратову славу, причем наделяет его чертами «выдающегося», «настоящего» человека, антисталинца, защитника русского народа. Солженицын трактует сдачу в плен и измену Власова как сугубо осознанный антисталинский акт: мол, Власов за совершенное предательство денежного куша не получил, а сделал это по твердому политическому убеждению, не согласный с деятельностью Сталина. Предательство, разложение личности, безнравственность от века живы только потому, что, камуфляжно прикрываясь знаменами апостолов, оправдывают себя, принимая то обличье страдальцев за истину, то лик «политического мессии». Деятельность Власова, отдающую малоароматическим свойством, решительно подтасовывает Солженицын под собственную концепцию, беззастенчиво приглашая из Леты генерала к сотрудничеству, предварительно надев на его главу терновый венец борца за справедливость.
Только вот писательница серьезно приукрасила события в свою пользу. На самом деле она была сталкером (преследовательницей), хотя тоже работала гувернанткой, жила в интернате-пансионе для девочек, влюбилась в своего нанимателя, когда была няней и учителем английского языка в его семье.
Роман в стихах "Евгений Онегин" открывается хорошо знакомыми всем строчками.
Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.
Дальше продолжать не буду, все и так всё помнят. Давайте лучше попытаемся понять, о чём этот роман в целом и о чём эти строки в частности? Большинство уверены, что это о том, что у Онегина есть дядя, который заболел. Онегин наследник и теперь он должен сидеть с больным день и ночь, не отходя от него ни на минуту.
Возможно Пушкин и в самом деле хотел, чтобы читатель понял это так, как мы понимаем, но он сам и его друг баснописец Иван Андреевич Крылов однозначно понимали Евгения Онегина совсем иначе. Всё дело в фразе "Мой дядя самых честных правил", которая в переводе с пушкинского языка означает "мой дядя — осёл". Но чтобы и вы поняли тайный смысл этой фразы, нужно знать одну историю, произошедшую в доме президента Петербургской Акадии Художеств Алексея Николаевича Оленина.
Одно время Пушкин был влюблен в дочь Алексея Николаевича Оленина Анну, поэтому проводил много времени у неё в гостях. Там же часто бывал Иван Андреевич Крылов и другие. Но другие нас не интересует, а вот Иван Андреевич фигура видная в прямом и переносном смыслах.
При своём весе в 168 кг и небольшом по нынешним мерках росте, он был необъятных размеров и физически не мог поместиться в обычном кресле, как все остальные люди. Поэтому он бывал в гостях только в тех домах, в которых по спецзаказу для него были изготовлены кресла, в которые он мог поместиться. Этот факт уже сам по себе любопытен, но дальше будет ещё интереснее.
Однажды Анна Оленина, Иван Крылов, Александр Пушкин и другие играли в фанты. Анна Оленина достала фант и, не зная, что он достанется Крылову, сказала, что этому человеку нужно залезть под журнальный столик и написать там басню.
Все были смущены. Басню Иван Андреевич написать мог на раз-два, а вот залезть под маленький элегантный столик с гнутыми ножками нет...
Крылов сначала наотрез отказался лезть под стол, но Пушкин убедил его в том, что Анна не знала, что фант достанется ему, иначе бы она не просила сочинять басню.
И вот Пушкин вместе с Вяземским насаживают столик на тушу Крылова, а Крылов немедленно кричит: "Снимите стол, я уже написал басню".
— Ты не мог так быстро написать, — говорит Пушкин.
— Клянусь, написал, — говорит Крылов, — если нет, буду весь вечер сидеть под столом.
С него снимают стол, Крылов отдышался и говорит:
— Только басня у меня из одной строчки, я её потом расширю.
И звучит фраза: "Осёл был самых честных правил".
— Браво, Ваня, молодец! — кричит Пушкин.
Впоследствии Крылов сдержал своё обещание и расширил-таки эту фразу до настоящей басни «Осёл и мужик». Если не помните, о чём эта басня, то напоминаю. Хозяин оставил осла стеречь огород, а осёл был самых честных правил, поэтому он не стоял на одном месте, а бегал по всему огороду, чтобы никакая мышь не съела ни одного зёрнышка. И, разумеется, от огорода ничего не осталось.
С тех пор у Пушкина с Крыловым появилась традиция не говорить о человеке вслух, что он осёл, а говорить "он самых честных правил".
Понимая это, меняется и смысл Евгения Онегина. Правда, чтобы до конца понять смысл пушкинских строк, надо вспомнить о том, что в России о покойниках принято говорить либо хорошо, либо ничего.
Так вот получается, что дядюшка Онегина был ослом по жизни, но как только занемог, сразу же умер, и этим заставил себя уважать. А стало быть Евгений Онегин едет не к дядюшке, чтобы сидеть с ним день и ночь, думая, "когда же чёрт возьмёт тебя". Онегин едет от него. И рассуждает обо всём этом уже после смерти дядюшки, восхищаясь тем, какой же дядюшка молодец, что умер сразу. И ещё одно подтверждение того, что Онегин ехал от дядюшки, а не к нему, звучит в строчках
Но, прилетев в деревню дяди,
Его нашел уж на столе,
Как дань готовую земле.
Вот так тонко всё оказывается в литературе Пушкина. К слову сказать, об этом уже говорил Михаил Казиник.
Вспомните себя в молодости, у вас с друзьями тоже наверняка были ваши "секретные" фразы, которые понимали, как надо, только вы, а для остальных они звучали совершенно иначе. Тут та же ситуация. Кто не знает этой истории с Крыловым, тот поймёт иначе или не поймёт вовсе. В школе об этом не рассказывают.
В 1968 году роман «Преступление и наказание» вернулся в школьную программу. Процитированные выше строки прочитали с разной степенью внимат...
